Неточные совпадения
Когда приказчик
говорил: «Хорошо бы, барин, то и то сделать», — «Да, недурно», — отвечал он обыкновенно, куря
трубку, которую курить сделал привычку, когда еще служил
в армии, где считался скромнейшим, деликатнейшим и образованнейшим офицером.
Когда приходил к нему мужик и, почесавши рукою затылок,
говорил: «Барин, позволь отлучиться на работу, пóдать заработать», — «Ступай», —
говорил он, куря
трубку, и ему даже
в голову не приходило, что мужик шел пьянствовать.
— Вот
говорит пословица: «Для друга семь верст не околица!» —
говорил он, снимая картуз. — Прохожу мимо, вижу свет
в окне, дай, думаю себе, зайду, верно, не спит. А! вот хорошо, что у тебя на столе чай, выпью с удовольствием чашечку: сегодня за обедом объелся всякой дряни, чувствую, что уж начинается
в желудке возня. Прикажи-ка мне набить
трубку! Где твоя
трубка?
— Н… нет, видел, один только раз
в жизни, шесть лет тому. Филька, человек дворовый у меня был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись: «Филька,
трубку!» — вошел, и прямо к горке, где стоят у меня
трубки. Я сижу, думаю: «Это он мне отомстить», потому что перед самою смертью мы крепко поссорились. «Как ты смеешь,
говорю, с продранным локтем ко мне входить, — вон, негодяй!» Повернулся, вышел и больше не приходил. Я Марфе Петровне тогда не сказал. Хотел было панихиду по нем отслужить, да посовестился.
Наблюдая, как тщательно мистер Крэйтон выковыривает из
трубки какой-то ложечкой пепел
в пепельницу, слушал, как четко он
говорит...
Все были более или менее
в ожидании, много
говорили, готовились к бою, смотрели
в зрительные
трубки во все стороны.
Вечером, после ужина, я пошел посмотреть, что он делает. Дерсу сидел, поджав под себя ноги, и курил
трубку. Мне показалось у него так уютно, что я не мог отказать себе
в удовольствии погреться у огня и
поговорить с ним за кружкой чая.
Но внимание всех уже оставило их, оно обращено на осетрину; ее объясняет сам Щепкин, изучивший мясо современных рыб больше, чем Агассис — кости допотопных. Боткин взглянул на осетра, прищурил глаза и тихо покачал головой, не из боку
в бок, а склоняясь; один Кетчер, равнодушный по принципу к величиям мира сего, закурил
трубку и
говорит о другом.
Для какого-то непонятного контроля и порядка он приказывал всем сосланным на житье
в Пермь являться к себе
в десять часов утра по субботам. Он выходил с
трубкой и с листом, поверял, все ли налицо, а если кого не было, посылал квартального узнавать о причине, ничего почти ни с кем не
говорил и отпускал. Таким образом, я
в его зале перезнакомился со всеми поляками, с которыми он предупреждал, чтоб я не был знаком.
Редактор иностранной части «Morning Star'a» узнал меня. Начались вопросы о том, как я нашел Гарибальди, о его здоровье.
Поговоривши несколько минут с ним, я ушел
в smoking-room. [курительную комнату (англ.).] Там сидели за пель-элем и
трубками мой белокурый моряк и его черномазый теолог.
— Да, дома. Надену халат и сижу.
Трубку покурю, на гитаре поиграю. А скучно сделается,
в трактир пойду. Встречу приятелей,
поговорим, закусим, машину послушаем… И не увидим, как вечер пройдет.
Он носил кисет с табаком и
трубку привязанными у пояса,
говорил не иначе, как по-малорусски, и рядом с двумя сыновьями, одетыми
в белые свитки и расшитые малороссийские сорочки, очень напоминал гоголевского Бульбу с сыновьями.
Бросились смотреть
в дела и
в списки, — но
в делах ничего не записано. Стали того, другого спрашивать, — никто ничего не знает. Но, по счастью, донской казак Платов был еще жив и даже все еще на своей досадной укушетке лежал и
трубку курил. Он как услыхал, что во дворце такое беспокойство, сейчас с укушетки поднялся,
трубку бросил и явился к государю во всех орденах. Государь
говорит...
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился
в суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я,
говорит, гулял у себя
в селе,
в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел,
говорит, я к пастуху попросить огня
в трубку, а
в это время к тому подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты,
говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя,
говорит, было: у нас сегодня ночью у хозяина сын жену убил».
Такими намеками молодые люди
говорили вследствие присутствия капитана, который и не думал идти к своим птицам, а преспокойно уселся тут же,
в гостиной, развернул книгу и будто бы читал, закуривая по крайней мере шестую
трубку. Настенька начала с досадою отмахивать от себя дым.
Все это, освещенное довольно уж низко спустившимся солнцем, которое то прорезывалось местами
в аллее и обозначалось светлыми на дороге пятнами, то придавало всему какой-то фантастический вид, освещая с одной стороны безглавую Венеру и бездланную Минерву, — все это,
говорю я, вместе с миниатюрной Настенькой,
в ее черном платье, с ее разбившимися волосами, вместе с усевшимся на ступеньки беседки капитаном с коротенькой
трубкой в руках, у которого на вычищенных пуговицах вицмундира тоже играло солнце, — все это, кажется, понравилось Калиновичу, и он проговорил...
Вообще Флегонт Михайлыч
в последнее время начал держать себя как-то странно. Он ни на шаг обыкновенно не оставлял племянницы, когда у них бывал Калинович: если Настенька сидела с тем
в гостиной — и он был тут же; переходили молодые люди
в залу — и он, ни слова не
говоря, а только покуривая свою
трубку, следовал за ними; но более того ничего не выражал и не высказывал.
— Не угодно ли вам, возлюбленный наш брат, одолжить нам вашей трубочки и табачку? —
говорил он, принимаясь за кофе, который пил один раз
в неделю и всегда при этом выкуривал одну
трубку табаку.
— Это тебе не фунт изюма съесть, а инструментальная съемка, — озверело
говорит, направляя визирную
трубку на веху, загоревший, черный, как цыган, уставший Жданов, работающий
в одной партии с Александровым, — и это тоже тебе не мутовку облизать. Так-то, друзья мои.
— Тогда еще вечер был, и солнце на вас обоих так светило, а я сидел
в углу и
трубку курил да на вас смотрел… Я, Сережа, каждый месяц к ней на могилу,
в город, езжу, — прибавил он пониженным голосом,
в котором слышались дрожание и подавляемые слезы. — Я об этом сейчас Насте
говорил: она сказала, что мы оба вместе будем к ней ездить…
«Поцарапайте его кошечками», —
говорил с улыбкой Михайла Максимович окружающим, и начиналась долговременная пытка,
в продолжение которой барин пил чай с водкой, курил
трубку и от времени до времени пошучивал с несчастной жертвой, покуда она еще могла слышать…
Астров(будируя). Сегодня, многоуважаемый Иван Петрович, погода недурна. Утром было пасмурно, словно как бы на дождь, а теперь солнце.
Говоря по совести, осень выдалась прекрасная… и озими ничего себе. (Свертывает картограмму
в трубку.) Вот только что: дни коротки стали… (Уходит.)
«И платье, —
говорят, — и обувь, и пищу дам, и хозяйство устрою, и по три рубля денег
в месяц на табак будешь получать, — только осторожней кури и
трубку куда попало с огнем не суй, а то деревню сожжешь».
— Оно конечно, братец, кто и
говорит — обидно! Статься может, что и я не повел бы
в ногу мою роту, а все-таки не стал бы курить
трубки во фрунте — воля твоя, любезный… Как хочешь, а нехорошо: дурной пример для солдат.
— Так, mon cher! так! Но теперь ты у ног ее; теперь, нет сомнения, и твой образ облекают
в одежду неземную; а как потом ты облечешься сам
в халат да закуришь
трубку… Ох, милый! что ни
говори, а муж — плохой идеал!
Что-то квакало и постукивало
в трубке, и даже издали было понятно, что голос
в трубке, снисходительный,
говорит с малым ребенком. Кончилось тем, что багровый Персиков с громом повесил
трубку и мимо нее
в стену сказал...
— И стекла целы, — продолжала Раиса. — Я показала батюшке; он
говорит: снеси, заложи брильянтщику! Ведь что ты думаешь? За нее дадут деньги? А нам на что зрительная
трубка? Разве на себя
в зеркало посмотреть, каковы мы есть красавцы. Да зеркала, жаль, нет.
Указав
в окно, на крышу фабрики, где фыркала паром тонкая
трубка и откуда притекал ворчливый гул работы, он сказал внушительно, стараясь
говорить мягко...
«Сидел я у крыльца на лавочке, когда Петр Яковлевич с
трубкою в руках прошли мимо меня после утреннего чаю; но миновав дом по садовой дорожке, вернулись назад и, подавая мне докуренную
трубку, сказали: «Отнеси
в дом», а сами вслед затем пошли
в сад. Я уже успел сварить целый таз вишен и накрыл варенье ситом от мух, как идет буфетчик Иван Палочкин и
говорит...
Потом,
в комнате, закурив
трубку, прислонясь широкой спиною к печке и прищурив глаза, он пускал струйки дыма
в бороду себе и, медленно составляя слова
в простую, ясную речь,
говорил, что давно уже заметил, как бесполезно трачу я годы юности.
Хохол встал и начал шагать по комнате, заложив руки за спину, держа
в зубах
трубку, белый весь,
в длинной татарской рубахе до пят. Крепко топая босыми подошвами, он
говорил тихо и задумчиво...
Ощупав ногу, он вдруг дернул ее — меня хлестнуло острой болью, и через несколько минут, пьяный от радости, прихрамывая, я сносил к нашей бане спасенные вещи, а Ромась, с
трубкой в зубах, весело
говорил...
Вера Филипповна. Кому как. Только что я села
в ложу, кто-то из кресел на меня
в трубку и посмотрел; Потап Потапыч как вспылил: «то,
говорит, он глаза-то пялит, чего не видывал! Сбирайся домой!» Так и уехали до начала представления. Да с тех пор, вот уж пятнадцатый год, и сижу дома. Я уж не
говорю о театрах, о гуляньях…
Глаза у него серые, огромные, дерзко веселые;
говорил он басом, с рокотаньем
в горле, и почти всегда
в зубах его торчала немецкая фарфоровая
трубка с выгнутым чубуком.
Он смотрит: это не притворство,
Не штуки — как ни
говори —
А просто женское упорство,
Капризы — чорт их побери!
И вот — о, верх всех унижений!
Штабротмистр преклонил колени
И молит жалобно; как вдруг
Дверь настежь — и
в дверях супруг.
Красотка: «ах!» Они взглянули
Друг другу сумрачно
в глаза;
Но молча разнеслась гроза,
И Гарин вышел. Дома пули
И пистолеты снарядил,
Присел — и
трубку закурил.
Сторонники штурмана тесным кольцом окружили своего кандидата, остальные стали около Реджа. Старики, пыхая
трубками и сплевывая, доставали револьверы: опытность
говорила в них, старый инстинкт хищников, предусмотрительных даже во сне. Раздались крики...
Помнится, когда я ехал по берегу Байкала, мне встретилась девушка-бурятка
в рубахе и
в штанах из синей дабы, верхом на лошади; я спросил у нее, не продаст ли она мне свою
трубку, и, пока мы
говорили, она с презрением смотрела на мое европейское лицо и на мою шляпу, и
в одну минуту ей надоело
говорить со мной, она гикнула и поскакала прочь.
Когда я отдал капитану подарок матери (это было на моей квартире), он попросил оберточной бумажки, тщательно завернул его и спрятал. Я много
говорил ему о подробностях жизни его матери; капитан молчал. Когда я кончил, он отошел
в угол и что-то очень долго накладывал
трубку.
Как всем редко болевшим людям, ему очень нравится, что за ним ухаживают, как за ребенком, а когда Марья Петровна берет
в руки, как он
говорит, «бразды правления», то есть гуттаперчевую
трубку, и начинает его поливать, он бывает особенно доволен и
говорит, что никто не умеет делать этого так искусно, как она, несмотря на то, что
трубка часто дрожит
в ее руках от волнения и вся постель бывает облита водою.
На лучшем месте, за ветром, на баклаге, сидел взводный фейерверкер Максимов и курил
трубку.
В позе, во взгляде и во всех движениях этого человека заметны были привычка повелевать и сознание собственного достоинства, не
говоря уже о баклаге, на которой он сидел, составляющией на привале эмблему власти, и крытом нанкой полушубке.
Чухонец постучал
трубкой об оконную раму и стал
говорить о своем брате-моряке. Климов уж более не слушал его и с тоской вспоминал о своей мягкой, удобной постели, о графине с холодной водой, о сестре Кате, которая так умеет уложить, успокоить, подать воды. Он даже улыбнулся, когда
в его воображении мелькнул денщик Павел, снимающий с барина тяжелые, душные сапоги и ставящий на столик воду. Ему казалось, что стоит только лечь
в свою постель, выпить воды, и кошмар уступил бы свое место крепкому, здоровому сну.
Кесарь Степанович, прослушав весь их разговор из своей комнаты, сейчас встал с постели, надел туфли и тулупчик и с
трубкой вышел
в залу, по которой проходил изгнанный лекарем управитель. Увидал он его и остановил, —
говорит...
Он медленно, с
трубкой в зубах, ходил по кабинету и, казалось, не слыхал даже, что
говорили вокруг него.
Доктор ему чичас
трубку в сосок. «Дыши, —
говорит, — регулярно. Правый глаз закрой, посвисти ухом… Какой у нас теперича месяц-число?»
— Да, —
говорит, — но главное дело, что мне утром всегда пить очень хочется, а тут нигде лавчонки нет.
В других больницах, которые строены
в порядке домов, это хорошо: там сейчас как дождешь утра, так и выбежишь: квасу или огуречного рассолу выпьешь, и оживет душа; а тут эта больница на площади… ни одной лавки вблизи нет… Просто, ей-богу, даже рот
трубкой стал.